ЗАХАРОВА ЮЛИЯ ФЕДОРОВНА

ЗАХАРОВА ЮЛИЯ ФЕДОРОВНА

Я, Захарова Юлия Федоровна, родилась 8 апреля 1935 года в поселке Венера Самарской области. Всего в семье было 9 детей, но двое умерли в младенчестве. Отец, Моськин Федор Титович, 1904 года рождения, работал в колхозе счетоводом. Жили мы в достатке.

Перед войной отец решил переехать в поселок Заря, говорил: «Там новый колхоз открывается, река рядом, там очень хорошо». Мать, Моськина (Анюкова) Евдокия Павловна, 1901 года рождения, тоже работала в колхозе. Отец успел перевести на новое место только дом и нас, остальное все осталось в поселке Венера. В это время мама была в положении, ждали девятого ребенка.

12 июня 1941 года мама родила сестру Елену, а 22 июня началась Великая Отечественная война. Вскоре отца забрали, он три месяца обучался в г. Бугуруслан Оренбургской области в школе прапорщиков на сержанта. Мать все время его посещала, я хорошо это помню, мне тогда 6 лет было. А потом его отправили на фронт. Из его писем мы узнали, что он несколько раз был ранен, лежал в госпиталях.

Уже в начале войны мы стали плохо жить. То, что осталось на старом месте, мама перевести не могла, в колхозе лошадь не давали, и она по дешевке все продавала.

Стало голодно. Чтобы накормить детей мама ходила пешком за 8 километров за мукой и зерном на старое место жительство в поселок Венера. В апреле 1942 года, чтобы не провалиться в ледяную воду, она реку по льду на коленях переползала, ещё и пуд муки в мешке за собой тащила. Однажды мама пришла домой, а сестренка Лида (1939 года рождения) умерла от голода.

Мама работала от зари до зари. Утром рано корову выгонит, сама на работу. Как мужик, пахала на лошади. Голодная, бедная, откуда силы брала... Хорошо, что мама была очень деловая.

Нас спасал наш большой огород. Мы сажали все: и красную, и сахарную свёклу, тыкву, картофель, зерна немного посеем, проса. Одними овощами всю зиму питались. Муки не было, хлеб не пекли. Мама с большим трудом оставляла картошку на семена, потому что весной есть нечего, дети были голодные. Помню, мы с сестрой таскали крапиву и конятник, в кипятке сварим, молоком забелим, а потом это хлебали. Летом ломали свекольные и картофельные листья. На полях кочетки росли, мы их собирали. Мама придет в обед, щи из конятника похлебает и эти кочетки поест, а они сладкие были, мясистые. Поест, опять на работу спешит. Мама колосья жала, снопы обмолачивала. Солому возили, мама на скирдах стояла, ее укладывала. Везде наша мама первая. Ещё она очень рукодельная была. Коноплю сеяла, выращивала, обрабатывала ее и пряла нити. Потом на ткацком станке из нитей холст ткала. Торопилась всегда наткать, пока снег был. Этот холст в чугуне в воде в русской печи запарит и потом на снег расстелет. Он белый становился на снегу. Мне мама даже платье сшила из этого холста. Мама все умела: шить, вязать, вышивать. Полотенца очень красиво украшала вышивкой и кружевом.

Мама корову держала, благодаря этому и выжили. А с каким трудом она корове на зиму корм заготавливала.

Раз в неделю мама к соседям в баню ходила. Баню истопит, напарится. Придет домой, валенки какие –никакие на ноги оденет, чай из смородинового листа заварит и сидит пьет не сладкий. Мама наша богомольная была за 25 километров от своей деревни в церковь ходила. У нее голос хороший был. Она даже певчая была.

В 1943 году маме принесли извещение, что отец пропал без вести под Сталинградом.

Старшую сестру Валю, которой было 14 лет, мама отправила работать на железную дорогу. Там пай хлеба давали, она его не ела, для нас берега. За неделю буханки три-четыре набирала и нам за 8 километров несла, а сама побиралась. Сестра Зоя, помладше, работала с мамой в колхозе. Сестра Шура была нянькой, смотрела за младшей сестрой. А когда она подросла, мама ее отдала в няньки. А я и самая младшая Лена остались дома. Позже, в 9-10 лет, и я в няньки ушла, прокормиться надо, а в 12 лет я стала в колхозе работать, на лошади бороновала. Зимой, с ровесницей, с фермы на санях навоз в поле вывозили. Выгрузим, соломой загрузим и едем обратно.

У нас дом большой был, даже правление колхоза в нашем доме было. Маме за это трудодни писали. Как собрание собирают, мы сразу на печку лезем.

Помню однажды, как соседский парнишка бежал домой и кричал: «Мама, война кончилась!». А я как раз на улице была и услышала. И такая радость охватила меня.

После войны в колхозе зерно стали давать, мы уже хлеб стали есть, мама очень хорошо стряпала. Такие вкусные пироги пекла. Мы стали держать кур и гусей. Мама иногда молоко в глиняных горшках в русскую печь ставила до вечера. Молоко розовое станет, остынет, она в него закваску добавит, и получалась такая вкусная «Ряженка». Но денег у нас так и не было. Ничего со своего хозяйства ни продашь, надо было государству налоги сдавать. Родину надо было поднимать. Сами хоть с голоду умирай, а налог отдай.

В колхозе ничего не платили, я уже взрослая стала, одеваться нужно было, и я ушла работать на железную дорогу. Там в летнее время временных рабочих принимали, потом в город ушла работать, и в 1956 году вышла замуж за Захарова Фильсона Кузьмича. С мужем уехали в Казахстан поднимали целину, сначала жили в палатке, к зиме построили землянку, а потом уже дом. Несколько лет жили и работали на севере.

В Баграмово переехали в 1973 году. Я устроилась в МСО и проработала два года, а потом перешла на железную дорогу, где работала до самой пенсии.

Мой двоюродный брат, Моськин Юрий Сергеевич, ездил в Волгоград и нашел запись в книге памяти «Моськин Федор Титович похоронен в братской могиле». Мама его всю жизнь ждала и при жизни об этом даже не узнала.

Я вырастила троих детей: двух дочерей и сына.

Записала научный сотрудник музея Ольга Журавлева